Под прикрытием Ислама

Журнал «Вертикаль власти». Январь 2005 г.

ПОД ПРИКРЫТИЕМ ИСЛАМА

Этноконфессиональные отношения в стране далеки от идеальных. Наши люди пере-тали чувствовать себя единым народом, у которого общая родина. Самые опасные из явлений — национализм, сепаратизм, терроризм — сконцентрировались не только вдоль южных границ России, но дали метастазы на исконно русских территориях.

Мы можем сколько угодно убеждать ать друг друга, что ислам — это мировоззрение и как религия содержит исключительно высокие нравственные постулаты. Однако на практике мы наблюдаем прямо противоположные явления, такие его проявления, которые подтверждают теорию С. Хантингтона о грядущей схватке цивилизаций.

Если говорить в историческом плане, то полезно вспомнить распоряжение Григория Потемкина в отношении населения Причерноморья после его присоединения к России: мечети не трогать, обеспечить населению свободу веры; предоставить татарскому дворянству права дворянства русского; кто пожелает уйти в турецкие земли — не препятствовать, снабдить пропусками, свидетельствами и деньгами на дорогу.

А вот действительность сегодняшнего дня — письмо жительницы Московской области Селивановой: «Я живу в подмосковных Люберцах. Хотя иногда мне кажется, что в Баку, Тбилиси или Грозном. В нашей 17-этажке процентов 70 — гости с Кавказа... Разговаривают громко, на весь двор. Машину не приткнешь, чуть что: «Занято!» — и шины обещают проколоть. Нашего участкового называют «братом» и по плечу похлопывают. Какое-то липкое хамство крутом».

После 11 сентября 2001 года в США изменилось отношение к людям, исповедующим ислам, хотя американцы всегда гордились своей веротерпимостью. С тех пор за океаном благодаря исключительным мерам не произошло ни единого теракта. В Саудовской Аравии после одного-двух терактов отловили и уничтожили всех организаторов.

Наша беда состоит в том, что Россия, которая в контексте глобализации готовится к восприятию универсальных моделей и открытию границ, одновременно потворствует эгоизмам национальных меньшинств. Как будто над нами до сих пор тяготеет ленинское проклятие: русский народ — угнетатель должен быть поставлен в подчиненное положение и искупить свою вину перед другими народами империи.

В дореволюционной России, да и в советское время население национальных окраин понимало, какой народ собирал страну, нес за нее основную ответственность, и поэтому не подвергало сомнению его право отправлять руководящие функции. Достигнуто такое положение было потому, что первоначально этноконфессиональные споры, как было во всей мировой истории, разрешались силовыми способами и только потом нарабатывался общественный консенсус. К сожалению, сегодня у нас вспоминать об этом не принято.

Убежден, политикам вести общие разговоры об исламе не имеет смысла - это надо предоставить специалистам, ученым. Задача государства — решать проблемы, связанные с экспансией ислама, особенно в его крайних проявлениях, которые на Западе уже называют анти-крестовым походом. В России в ответ на специфические проявления ислама возникла исламофобия, имеющая пока характер антикавказских настроений.

Сегодня у нас в моде так называемая толерантность, искусственно насаждаемая зарубежными фондами с помощью денежных грантов. Однако позволительно задать вопрос должен быть толерантным, то есть кто кого терпеть должен? Особенно принимая во внимание то обстоятельство, что президент Владимир Путин прямо заявил, что нашей стране международным терроризмом объявлена война. Уточняю — не просто война, а джихад, вдохновители которой, как правило, получили хорошее европейское образование. И это очень важная деталь для понимания сути происходящих процессов.

Изначально джихад — это война с неверными, жертвами которой являются в основном мирные граждане. Терроризм сегодня определяется как крайнее выражение исламского экстремизма, причем для изрядной части мусульман субъекты террора являются героями, примером для подражания.

Известный специалист по национальному вопросу Р. Абдулатипов жалуется: «Что раньше делал дагестанец, такой, как я? Я ехал в Ленинград, учился, потом ехал в Мурманск, работал. Сегодня, как только он выехал, его уже ловят. Не успеет доехать до Москвы, его поймают неоднократно».
Хочу немного утешить Рамазана Гаджимурадовича: в США у всех, подчеркиваю, у всех авиапассажиров перед посадкой в самолет в поисках взрывчатки просвечивают каблуки ботинок. И если уж так «достали» американцев, то что говорить о России? Самой многонациональной стране мира?

Некоторые утверждают, что международный терроризм не имеет отношения к религии, но связан с процессами установления контроля за потоками нефтедолларов. По вполне понятным причинам российской общественности внушается мысль, что терроризм не имеет религии и национальности. С этим частично можно согласиться, поскольку арабского авантюриста и басаевского бандита объединяет не национальность, а кроме всего прочего одинаковое толкование исламских догматов.

На Северном Кавказе федеральные войска сражаются не с чеченцами, ингушами и прочими, а с теми российскими гражданами, которые не признают других религий и рубят голову православному, не пожелавшему снять нательный крест. Да, в русском языке есть слова «инородец», «басурман», но это совершенно не то, что официальные ярлыки «неверные» и «гяуры».

Смею утверждать, что в области национальных и религиозных отношений Россия сегодня самая раскрепощенная страна в мире. В 1991 г. в стране насчитывалось 870 мечетей, сегодня их более 7 тысяч. Конечно, каждый народ, населяющий нашу страну, имеет право строить свои культовые сооружения, в том числе и на средства зарубежных спонсоров. Но скажите, зачем было сооружать огромную мечеть фактически на территории памятника русской воинской славы — казанского Кремля? И что это за перетягивание каната между Казанью и центром по поводу перевода татарского языка на латишщу? Попустительство центральной власти явно продемонстрировало отсутствие у руководства внятной этноконфессыональной политики.

Вообще, исламский вопрос в России — как, впрочем, и в некоторых странах Европы, например, во Франции — носит весьма деликатный характер, и игра на мусульманском поле может принести не только политические дивиденды, но и создать немалые проблемы. Разница состоит в том, что для Франции ислам — это в основном иммигрантская, привнесенная извне конфессия, а для России — религия коренного населения. Баланс между православием и исламом у нас устанавливался столетиями, и нарушение его может взорвать внутреннюю стабильность государства. Понятно, почему французское правительство решительно запретило ношение хиджабов школьницами мусульманками, и не понятно, почему в Татарстане для женщин разрешены паспорта с фотографиями в платках. В таком случае резонно в паспортах вместо фотографий оставить только отпечатки пальцев.

А как понимать то обстоятельство, что в некоторых губерниях начали составляться списки чиновников - врагов мусульман? У нас что, готовится «ночь длинных ножей»? Весьма опасная инициатива, но так во всяком случае, сообщалось в российской печати.

Я намеренно не остановился на бытовой стороне вопроса — думаю, она многим известна. Приведу лишь примеры из свежей прессы о том, как в го-роде Приаргунске Читинской областы дагестанс-кие торговцы избивали русских школьников прямо в учебных классах в присутствии учителей и при полном попустительстве милиции. И как ведут себя родственники бандита Гелаева в городке Сурови-кино Волгоградской области под «крышей» одного из своих земляков в должности начальника следственного отдела местного отделения милиции.

Боясь показаться расистом, тем не менее хочу сказать, что, знакомясь с такой информацией, поневоле начинаешь приходить к мысли, что договариваться по-доброму с такими людьми невозможно. Убеждать бессмысленно. Обращаться с ними терпимо и снисходительно — бесполезно.

Отсюда и появляются в обществе многочисленные радикальные проекты: поставить под контроль все исламские школы, мечети, СМИ и учебные пособия. Уничтожать без разбора террористов и их родовые гнезда с отселением родственников в другие места (кроме Казахстана у нас есть, как утверждают некоторые, «классическая каторжная страна Сибирь»). Ввести институт поражения в правах, подвергать безжалостным репрессиям тейпы и кланы, к которым принадлежат террористы, и так далее.

В Нидерландах после убийства 2 ноября с.г. кинорежиссера Тео ван Гога у мусульман-иммигрантов сразу начались проблемы с местным населением — поджоги мечетей и иммигрантских центров, взрывы в мусульманских школах и т.д. Несмотря на успокоительные заявления властей в стране готовится принятие закона о высылке радикальных исламистов, даже получивших гражданство новой родины. Аналогичные настроения наблюдаются в Германии в отношении гастарбайтеров «из других культур».

Подводя итог изложенному, хочу отметить, что выражаю не только свое собственное мнение. Как вы знаете, на прошедшем недавно Втором съезде Всероссийского азербайджанского конгресса, который подтвердил на/шчие в Москве миллионной (!) азербайджанской диаспоры, Президент В. Путин высказал предложение, чтобы не только Москва, но и Баку обеспечивал права национальных меньшинств. Подразумевая 200-тысячную русскоговорящую колонию в этой закавказской республике.

Убежден, права человека должны уступать правам нации, и государство обязано думать, как обеспечить это. Однако прогресса у нас не будет до тех пор, пока мы не ответим ни главные вопросы. Сегодня много спекуляций по поводу того, является ли ислам злом или привлекательной религией. Если это источник зла, то где его манифест? Коран манифестом считаться не может. Если это инструмент зла, то в чьих руках он находится?

Независимо от полученных ответов, в любом случае России брать на себя роль буфера между мусульманским миром и благополучным Западом, между исламом и православием опасно и неразумно. Еще и потому, что под прикрытием ислама действуют некие заинтересованные лица и транснациональные анклавы, преследующие свои цели.